Чердаки в нашей деревне даже у современных домов именуют «вышками». Вероятно, так их стали называть первые служивые казаки, наблюдавшие за приграничными лесными распадками не только со сторожевых вышек, но и с чердаков жилых изб.

В детстве мы лазали по вышкам, играя в войну и прятки, подсматривая за жизнью деревни сверху и карауля приход взрослых, чтобы вовремя «смыться» по своим домам и местам.

На вышках хранилась масса предметов, помещенных туда хозяевами по разным причинам, главной из которых была — «а вдруг пригодится!» Старая посуда, поломанный инструмент, кожаные и металлические изделия к лошадиной сбруе, одежда, обувь и другое «добро» хранились по-разному: открыто, в мешках или сундуках, а также в жестяных банках из-под чая, завезенного когда-то китайскими контрабандистами. Ценное имущество скрывалось в запертых сундуках, открыть которые мальчишкам было не под силу, да и боязно. Бывало, что в земле, которая толстым слоем укрывала потолки для их утепления, находили деньги разных времен, и даже оружие.

В нашем доме, построенном совсем недавно, на вышке искать было нечего, поэтому мы с братом Колькой, все перелопатив под крышей у бабушки, помогали искать ценности сверстникам. Но ничего особенного не нашли.

Повезло нежданно-негаданно. Подвыпивший сосед дядя Ваня, очень любивший детей, сам предложил показать клад. На вышке их старого дома царили удивительный порядок и чистота, приятно пахло травами, домашние голуби с нежным воркованием тихо копошились в отдельном отсеке. За бревна под крышей были засунуты какие-то инструменты, на проволоке висели березовые и травяные веники, в полумраке виднелась пара ящиков. Дядя Ваня, приложив палец к губам, поманил нас в дальний угол, где стоял один из тех самых, заветных, окованных железом сундуков, заглянуть в которые еще никому из деревенских мальчишек не удавалось.

Затаив дыхание, мы наблюдали, как сосед вынимал и аккуратно укладывал на серое покрывало содержимое сундука. Разная ткань, цветастые платки с бахромой, женская одежда и черные ботинки лежали первым слоем и выглядели совершенно новыми. Затем, на другое покрывало были уложены мужская казачья одежда и сапоги, фуражка и две косматые папахи.

Наконец, было убрано третье покрывало и мы обомлели, увидев боевую шашку в серебристых ножнах и плетеную нагайку с резной рукоятью. Кроме того, на дне лежали завернутые в тряпицу две круглые медали и потемневший крест, а также фотография в рамочке под стеклом с изображением двух военных, одним из которых был отец дяди Вани.

— В детстве, — прошептал он, — я помню, как тятя винтовку разбирал и смазывал, как мать перед сном иногда деньги и бусы перебирала, потом куда-то все подевалось. Тятя закопал, наверное. Может и не дома вовсе, попробуй, найди! А вы теперь помалкивайте! — внезапно добавил протрезвевшим и суровым голосом, — а то нас всех расстреляют!

Но мы и не нуждались в таком предупреждении. Увиденное богатство хотя и впечатлило, но оказалось совершенно бесполезным — куда с ним? Это не игрушки, а серьезные вещи для взрослых людей. Да и взрослым теперь они не нужны. Разве что ткань на занавески пригодится!

Старики не всегда хотели поведать о спрятанном, а может быть, и не помнили уже, что и где было сокрыто: во дворе ли, на гумне, под полом или на вышке. А если клады и находились, то у взрослых болтать об этом не принято, а в детские сказки кто поверит?

К празднованию 300-летия нашей деревни был создан замечательный музей. Много экспонатов люди принесли. Не было только того, что обычно хранится на самом дне сундуков.